В последние месяцы было немало новостей о расследовании уголовного дела, связанного с массовыми беспорядками в Одессе 2 мая 2014 г. Новости были весьма скупыми – о задержании людей, которые участвовали в страшных одесских событиях. А что же там, за кулисами? Чем занимаются следователи областной полиции? Получим ли мы ответы в конце концов на самые острые вопросы о событиях 2 мая.

Лучше всех об этом, наверное, знает прокурор областной прокуратуры Александр Бабин, который входит в группу прокуроров, осуществляющих процессуальное руководство досудебного расследования по делу №12014160500003700 – делу о массовых беспорядках в Одессе 2 мая 2014 г.

– Александр, чем сейчас занимаются следователи?

– Изначально в распоряжение следователей поступили огромные объёмы фото и видео материалов данных событий, терабайты информации. Все это время следственная группа активно работала над этими видеофайлами, изучала, анализировала. И на сегодняшний момент следствием окончена систематизация информации, имеющейся в материалах уголовного производства.

Однако следует отметить, что следователи продолжают проводить мониторинг интернета, где выявляют новые видеофайлы, связанными с событиями 2 мая, которые также требуют изучения и систематизации. Если в первые месяцы после трагедии на призыв передать нам фото и видео откликалось много людей, то в настоящее время практически отсутствует какая-либо дополнительная информация. Поэтому следственная группа самостоятельно ищет видеофайлы.

В процессе изучения фото и видеоматериалов следственной группой устанавливаются личности правонарушителей, их местонахождение, одним словом, собираются доказательства причастности тех или иных лиц к событиям 2 мая.

К сожалению, некоторых сложно идентифицировать, потому что во время событий они скрывали свои лица шлемами, были в балаклавах, многие из них после 2 мая покинули страну и скрываются от следствия.

– Каких эпизодов событий 2 мая это касается?

–  Событий на улице Греческой, Греческой площади и прилегающим к ним улицам, событий на Куликовом поле и в Доме профсоюзов. Проблема в том, что практически никто из участников массовых беспорядков не желает сотрудничать со следствием и давать показания. Это касается представителей и «проукраинского», и «пророссийского» лагеря. Обвинения следователей в том, что они «ничего не делают», мы слышим со всех сторон. А как только просим конкретного человека прийти и дать свидетельские показания о том, что видел и слышал, – все как один утверждают, что практически ничего не видели и помочь следствию ничем не могут. Очень мало фото- и видео материалов по Куликовому полю и особенно по Дому профсоюзов. Во-первых, потому что было уже довольно темно, во-вторых, снимали здание снизу, в основном издалека, лица плохо различимы. А изнутри Дома профсоюзов по понятным причинам вообще практически нет фото и видео.

Пожарная экспертиза здания проводилась в другом уголовном производстве по подозрению сотрудников ГСЧС. Данная экспертиза была приобщена к материалам нашего уголовного производства вместе с фото- и видеоматериалами.

По эпизоду на Греческой расследование можно считать частично завершенным. Группа работает непосредственно над установлением местонахождения активных участников, назначен ряд портретных экспертиз, проведение которых, к сожалению, занимает значительное время.

Для нас самое важное направление – установление лиц, которые совершили противоправные действия 2 мая. И следственная группа приложит для этого все усилия. Мы должны дать оценку действиям каждого активного участника беспорядков 2 мая.

– Расследована ли гибель Андрея Бирюкова, Александра Жулькова, Геннадия Петрова, Николая Яворского в центре города?

– Мы проанализировали большое количество видеозаписей, практически до секунды знаем местонахождение этих людей в момент получения смертельного выстрела. В производстве назначен ряд судебно-медицинских экспертиз, в том числе объёмная комплексная судебно-медицинская и баллистическая экспертиза. В случае успеха, результаты экспертиз дадут нам полное понимание, откуда были произведены выстрелы, будет понятна их траектория, а также окончательно подтвердится информация о местонахождении погибших в момент получения ранения.

Нужно отметить, что многие лица после ранения были перенесены или самостоятельно передвигались к машинам скорой помощи, что усложнило работу следователей.

В любом случае, в той или иной степени за гибель указанных лиц несут ответственность все участники массовых беспорядков.

– То есть вы имеете в виду коллективную ответственность?

– Мы говорим не о коллективной ответственности, а об индивидуальной ответственности каждого активного участника массовых беспорядков, вследствие действий которого и других участников наступили последствия в виде гибели людей, нанесения им телесных повреждений, причинения значительного материального ущерба и т.д.

У каждого из участников был выбор – остаться там, на месте, или развернуться и уйти. На одном из видео я увидел парня, стоящего на баррикаде. Он держит в руке коктейль молотова и собирается его бросить. Размахивается и… Вдруг его что-то останавливает, и он опускает руку. Похоже, просто передумал. Затем он спустился с баррикады и ушел. Его действия невозможно рассматривать как действия активного участника массовых беспорядков.

Мы не делим участников беспорядков на тех, кто был за федерализацию, и на тех, кто был за единую Украину. У того, кто пришел туда с палкой постоять и покричать, кто кинул два-три камня в толпу, и у того, кто добивал людей ногами или стрелял, – разная степень ответственности и разные последствия их действий. Но законодатель не разделяет участников массовых беспорядков ни по политическим пристрастиям, ни по степени участия.  Совершенное во время массовых беспорядков убийство требует соответственной квалификации по совокупности со ст. 294 и соответственной статьи, которая предусматривает за более тяжкое преступление (в данном случае убийство).

– Да, но на скамье подсудимых представители только одной стороны – «антимайдана».

– Нет, не только «антимайдана». Идет судебный процесс по делу евромайдановца Сергея Ходияка.

– Где ж он идет, последнее заседание было в апреле.

– К сожалению, суд неоднократно возвращал обвинительный акт по данному уголовному производству, вместе с тем ст. 115 УК Украины сроков давности не имеет, так что суд по Ходияку будет.

– Получается, если ответственность за последствия разделена на всех участников беспорядков, не надо искать того, кто стрелял на Греческой площади?

– Нет, нужно. И мы ищем. Это еще одно, отдельное направление работы. Прежде всего, большой, кропотливый труд по анализу фото и видео. Особенно тех, которые касаются ключевых моментов – ранений и убийств. Кто рядом стоял, что делал, куда потом направился и т.д. И в этом большая проблема – видео в основном неполные, обрывистые, операторы перескакивали с одного на другое. А главное препятствие – то, что рано утром 3 мая центр города был убран. В буквальном смысле – дворники вымели и выбросили в мусор гильзы от патронов, бутылки из-под коктейлей молотова, замыли кровь. В результате у нас очень много времени уходит на то, чтобы по кусочкам собрать информацию. Именно для этого были назначены комплексная судебно-медицинская и баллистическая экспертиза. Например, в течении 6 месяцев кропотливой работы устанавливалось точное место ранения Игоря Иванова.

– Правильно я помню, что эпизод со смертельным ранением Иванова выделен в отдельное производство?

– На сегодняшний момент – да. По указанному факту имеется подозрение, которое заочно предъявлено Виталию Будько по прозвищу «Боцман».

– Может быть, надо было объявить Будько в розыск с требованием экстрадиции по линии Интерпола?

– Что и было сделано. На данный момент он находится в международном розыске. Этим вопросом занимаются сотрудники СБУ и уголовного розыска.

– Вернемся к сбору доказательств и поиску свидетелей. Вот россиянин Мефедов на одном из заседаний в Ильичевском суде сказал, что может многое рассказать о виденном в Доме профсоюзов, но его об этом не спрашивают.

– Неправда. Уже когда он находился в СИЗО, я сам брал у суда разрешение на доступ к нему и беседовал с ним. Но он отказался каким-либо образом сотрудничать со следствием. Хотя мы же понимаем, что Мефедов – вовсе не случайный человек, который 2 мая просто из любопытства пошел посмотреть на события в центре города. Так он объясняет свое появление там. Но есть десятки фотографий, как он в апреле в камуфляже марширует по улицам Одессы с другими представителями «русского мира», есть видео, где он вместе с Долженковым едет в Николаев в составе некоего автопробега «за федерализацию Украины». Но о причинах своего появления в Одессе накануне событий весны 14-го года он говорить не хочет.

Мы готовы выслушать всех. Потому что прекрасно понимаем: Одесса не успокоится, пока в деле 2 мая не будет поставлена последняя точка. Мы должны получить ответы на главные вопросы: зачем Долженков повел толпу на Греческую, почему он был настроен создать конфликт, хотя знал, что в Марше за единство Украины будут и женщины, и дети. Ведь накануне, 1 мая, все было мирно, демонстрацию коммунистов и сочувствующих им одесситов, в том числе пожилых людей с транспарантами, никто не трогал. В соцсетях было много призывов снести палатки на Куликовом поле. Но почему тогда «Одесская дружина» пошла не на Куликово поле палатки защищать, а на Александровский проспект? С какой целью?

Вопросов много, а ответы мы пытаемся найти. Непонятным остаются вопросы: для чего люди ломали двери Дома профсоюзов и заходили внутрь, хотя было и время, и возможность просто разойтись, покинуть Куликово поле. К этому призывали некоторые лидеры движения «Куликово поле». Зачем в то же время другие организаторы зазывали внутрь здания «куликовцев» и других одесситов?

– На какой стадии находится расследование событий в Доме профсоюзов?

– К сожалению, многое рассказать не могу, но со всей ответственностью заявляю, что в Доме профсоюзов не погибло ни одного ребенка, ни одной беременной женщины, и не только в Доме профсоюзов, но и на улицах города. Всего в этот трагический день погибло 48 человек, из них 42 в Доме профсоюзов, 6 – в центре города. В настоящее время Киевское бюро судебно-медицинской экспертизы проводит повторную судебно-медицинскую экспертизу тел погибших в Доме профсоюзов.

– Насколько я знаю, один из экспертов не согласился с выводами одесских коллег и решил провести повторную экспертизу пяти тел. Для этого назначена их эксгумация. Что это значит?

– Не совсем так. Этот эксперт проводит свою экспертизу, в какой-то части его выводы не согласуются с выводами одесских экспертов. Это не значит, что одесские эксперты скрыли от нас какую-то важную информацию. Возможно, киевский эксперт хочет дообследовать, чтобы убедиться в правоте собственных выводов, которые могут совпадать (или не совпадать) с выводами одесских экспертов. В любом случае, нам нужно дождаться этих выводов, чтобы давать им оценку. Кроме того, еще в прошлом году мы ходатайствовали перед некоторыми международными организациями, в частности, перед Мониторинговой миссией ООН по правам человека, о предоставлении нам зарубежных экспертов. Десять специалистов из разных стран уже есть, не хватает токсикологов. Надеемся, что привлечение зарубежных экспертов из разных стран положат конец бесконечным спекуляциям и даст реальную картину того, что случилось в Доме профсоюзов и каковы причины гибели людей.

– Удалось ли установить, кто первый кинул коктейль в Дом профсоюзов?

– Пока нет. Есть видео, где одни люди громят и жгут палатки, потом камера поворачивается вверх и показывает других людей – на крыше, которые кидают вниз камни и коктейли. Был это первый коктейль, второй или третий – мы не знаем. И от чьих действий загорелась баррикада в Доме профсоюзов – это тоже пока вопрос открытый. Между 2 и 3 этажом нашли много пустых канистр и бутылок, очевидно, там тоже разливали горючие жидкости. Мы знаем, что внутри Дома профсоюзов произошла перепалка – в районе лестничного пролета. Не исключается и версия того, что кто-то с верхних этажей  кинул коктейль, который попал в баррикаду.

Вопросов по Дому профсоюзов еще очень много. Почему часть людей успела выйти из здания через задний выход, а часть спасалась на крыше? Почему они закрыли за собой дверь и не пустили на крышу больше никого?

– Как вы оцениваете судебный процесс по «делу 2 мая» в Ильичевском городском суде?

– У меня, как у прокурора, сложилось впечатление, что судьи Ильичевского суда хотят как можно быстрее рассмотреть дело, а что будет дальше, их не интересует. Но это сложное дело, его невозможно рассмотреть за месяц. Или это будет просто некачественная работа, результат которой – приговор – будет потом отменен в апелляции. Я уверен, что у адвокатов уже есть методички, по каким поводам они будут писать апелляцию в случае, если решение не устроит их подзащитных. И у нас тоже уже есть основания подавать апелляцию.

Совершенно непонятно, для чего такая гонка.  Четыре дня в неделю проводятся заседания, от обвиняемых и их адвокатов мы слышим постоянные жалобы. 31 мая коллегия приняла довольно спорное решение об отводе прокурора Владимира Дудкевича, мотивируя это тем, что он не входил в группу прокуроров на стадии досудебного расследования. Данное решение не соответствует требованием уголовно-процессуального законодательства, на что прокуратура обращала внимание суда.

– Это разве не логично? Такой прокурор знает дело досконально, хорошо ориентируется в доказательной базе.

– Это не совсем логично. Объясню, почему. Законодатель предусматривает, что в случае длительной болезни прокурора, из-за другой уважительной причины можно заменить группу, осуществляющую процессуальное руководство расследованием. В феврале 2016 г., то есть уже после направления обвинительного акта в суд, Генеральная прокуратура заменила группу прокуроров, включив туда Дудкевича. Обжалование такого постановления законом не предусмотрено. Суд дал, тем не менее, оценку постановлению, указав, что оснований для изменения группы прокуроров у ГПУ не было. И получается, что на сегодняшний момент в суд может ходить только один прокурор. Кроме того, суд принял такое решение в отсутствие троих обвиняемых, что уже само по себе является грубым процессуальным нарушением и в будущем может стать основанием для отмены любого решения по делу.

– На меня еще очень удручающее впечатление произвели те доказательства, которые представлены в суд. Обвинение держится на показаниях одного свидетеля Посмиченко – очень ненадежного, мягко говоря, свидетеля. При осмотре вещдоков нет почему-то главных – например, кинжала, который изъяли при задержании у Суханова и из-за которого ему, в дополнение к ч. 2 ст. 294 вменяют еще и ч. 2 ст. 263. 

– В первую очередь доказательствами по делу является видеозаписи, результаты экспертиз и протоколы осмотра места происшествия, которые в полном объёме предоставляются суду. Не соглашусь с вами, что обвинение держится на показаниях свидетеля Посьмиченко, и хотя он создает впечатление ненадежного свидетеля, ранее судимый, в то же время являлся активным участником данных событий, знает многих представителей «Антимайдана» лично и в лицо. А потому прокурор просто обязан допросить этого свидетеля. Тем более, что его показания подтверждаются материалами уголовного производства. Что касается вещественных доказательств, например, кинжала и других, то следует отметить, что они хранятся в специально оборудованных помещениях, в отделениях полиции города, в одном месте хранить такое количество веществ доказательств физически невозможно, там хранятся бронежилеты, каски, личные вещи обвиняемых и другие габаритные предметы.

В настоящее время те вещественные доказательства, которые затребовал суд, насколько мне известно, переданы прокурору, поддерживающему государственное обвинение, и будут предоставлены в судебное заседание, хотя, возможно, некоторым адвокатом и хотелось бы, чтобы они потерялись.

P.S. От автора. Действительно, вещественные доказательства – кинжал и нож, принадлежащие обвиняемому Суханову, наконец нашлись и были представлены на обозрение суда на заседании 17 августа.

Интервью взяла Татьяна Герасимова.