Десять часов длился судебный процесс по продлению меры пресечения для Петроса Саркисяна, директора сгоревшего лагеря «Виктория». Все десять часов я находилась в зале, фиксируя ход процесса. Но в таком деле, как это, когда речь идет о гибели троих детей, трудно остаться хладнокровным и отстраненным наблюдателем. Трудно соблюдать нейтралитет, сидя рядом с убитыми горем родными и слушая упреки в их адрес.
Коррупция не только ворует и убивает, она еще агрессивно аргументирует свое право воровать и убивать и отчаянно защищается всеми мыслимыми и немыслимыми, порой абсолютно циничными способами.
Обида и гнев подозреваемого направлены на самый верх, и это очевидно, хотя он не назвал фамилию мэра, а только его подчиненных. Главный посыл его уверенности в своей невиновности тот, что он не имел возможности воровать на «Виктории» так, как это делали другие. Очевидно, что параллельное строительство мини-гостиниц из карпатского леса для него в порядке вещей, махинации с мертвыми душами, зарплатные карты которых нашли у него в кабинете, – это вообще мелочь, а множественные нарушения по содержанию детей – всего лишь допустимая халатность. На это неприятно смотреть, тем более, что на заседаниях присутствуют представители армянской общины и сотрудники «Виктории», родственники Саркисяна, которые довольно агрессивно ведут себя по отношению к родителям ансамбля «Адель». Более того, и сам подозреваемый в каждом своем выступлении позволяет себе критические и негативные высказывания по отношению к родителям. Во всем этом сквозит неуместная обида на то, что он отдувается за всех, кто «имел с «Виктории», и абсолютно нет понимания, что размер коррупции в данном случае не умаляет его вины, как директора детского учебного заведения, который пустил на самотек не только пожарную безопасность, но и другие важные вопросы.
Теперь уже понятно, что стратегия защиты Саркисяна состоит и будет состоять в том, чтобы любыми средствами и под любым предлогом освободить его из-под стражи, а потом максимально затягивать начало рассмотрения дела. Подобных примеров затягивания дел с коррупционным дном достаточно в одесской и украинской практике, так что я легко представляю через 2-3 года измученных родителей, которые все это время подвергаются унижениям, и холеного Петроса Аветисовича, который приезжает в суд на шикарной машине, рассказывает о своей святости и учит всех жить.
Два дня суда по мере пресечения в полной мере показали, каким богатым инструментарием располагают три адвоката подозреваемого для того, чтобы превратить любое заседание в ад для потерпевших и фантасмагорию для прессы: бомбардировка ходатайствами, два отвода судей, попытка отвода прокурора, запрашивание оригиналов документов, передача стола прокурора адвокатам подозреваемого, приглашение журналистам фиксировать прямо в ходе заседания документы, приобщаемые к делу (к слову, ничего особенного в предоставленных документах нет, просто повод еще немного затянуть заседание.) Кстати, интересный момент: при оглашении списка документов был упомянут кошторис на пожарную сигнализацию, который журналистам предъявлен не был.
Четыре месяца Саркисян молчал, вполне «по понятиям». За это время прошло невидимое миру служебное расследование в отношении чиновников горсовета, связанных со строительством и эксплуатацией «Виктории», – начальника УКСа Бориса Панова, вице-мэра по вопросам культуры и образования Зинаиды Цвиринько, начальника департамента образования Елены Буйневич, начальника городского ГАСК Авдеева. Журналисты неоднократно заставали «отстраненных» на время расследования чиновников за выполнением их служебных обязанностей. Результаты расследования не были обнародованы, более того, их не предоставили даже по депутатскому запросу Лилии Леонидовой, о чем она сказала во время декабрьской сессии.
Совершенно за кадром остались такие герои-чиновники, как вице-мэр по строительным вопросам Петр Рябоконь, бывший в 2015-2016 г. начальником городского ГАСК, и его предшественник – бывший вице-мэр по строительству в 2014-2016 г. Вячеслав Шандрик. Можно ли надеяться на то, что эти двое будут привлечены хотя бы в качестве свидетелей в уголовном делен по «Виктории»? Ведь даже если вина Саркисяна будет доказана, она не даст ответ на вопрос, кто виноват в гибели троих детей. Потому что виноваты на самом деле очень многие.
Светлана Подпалая.
