Вчера было одно из самых драматичных заседаний в Киевском суде по делу бывшего директора лагеря «Виктория» Петроса Саркисяна и его заместителя Татьяны Ланиной. Свидетельствовала Оксана Дроган – директор Благотворительного фонда «К» – основателя и попечителя детского дома «Жемчужинка», депутат Одесского горсовета 6-го созыва.

Ее дом, как и дом директора детского дома Светланы Петровой, находится в коттеджном поселке «Лазурный» рядом с лагерем, а окна выходят прямо на деревянные корпуса. 15 сентября прошлого года после 23 часов Оксана Степановна возвращалась домой из гостей и увидела яркую вспышку на территории лагеря. Было приблизительно 23 часа 32 минуты. В тот же момент в поселке погас свет, люди начали выбегать из своих домов, кто-то громко закричал: «Пожар!». Не заходя домой, по дороге сообщив о беде Петровой и по телефону экс-вице-мэру Зинаиде Цвиринько, Оксана Дроган побежала в лагерь. «То, что я увидела, было страшно, – рассказала свидетельница. – Дети выбегали раздетые, босиком, кричали, рыдали, у всех был шок».

Вместе со Светланой Николаевной, воспитателями они отводили детей на стадион, где есть сиденья с мягкими покрытиями. Пожарных еще не было. В этот момент она спросила какого-то молодого человека, имени которого не знает, но знает, что он работал воспитателем в лагере, все ли комнаты проверены. Он ответил, что все, детей не осталось нигде. Еще раз переспросила: «Детей вывели всех?» – «Да, детей вывели всех», – был ответ. Тогда она побежала в соседний корпус проверять, не осталось ли кого из детей. Там уже никого не было, другой воспитатель-мужчина ей сказал, что детей всех эвакуировали.

Начали пересчитывать детей на стадионе. Паника была сильнейшая, детей невозможно было успокоить, воспитатели были в истерике.  Раздалась пожарная сирена, в лагерь прибыли 3 или 4 пожарные машины. В этот момент одна из воспитателей крикнула что не хватаете трех девочек из комнаты 11. Светлана Николаевна побежала к пожарным, крича, что нет детей из 11-й комнаты. А Оксана Дроган пошла в зону пожара.

«Там уже горело до небес. За минуту, за считанные мгновения там уже все полыхало. Все здание было объято огнем», – рассказала Дроган.

Начали приезжать родители. Приехали Цвиринько, Буйневич, Саркисян. Сотрудники лагеря начали составлять списки, чтобы понимать, кого из детей забрали родители, кто еще остается.

Детей перевели в админкорпус, укрывали одеялами, давали воду.

«Из моих воспоминаний самый страшный момент был, когда детей уже развозили по домам и здание начало рушиться..,- голос свидетельницы заметно задрожал, видно, что говорить ей непросто. – Стоял мужчина, держал на руках мальчика 3-4 лет. Он стоял молча, совершенно недвижимо смотрел на то, что происходит. И тут во всей этой ночи появилась женщина в красивом платье, она бежала по широкому проезду, ведущему от ворот к корпусам, босиком, держа в руках туфли на каблуках. Подбежала к этому пламени, рухнула на колени: «Господи, верни мне мою дочь! Я не хочу жить, верни мне мою дочь!». Мужчина (я поняла, что это был ее супруг) отпустил мальчика на землю, подошел к женщине, обнял ее за плечи. Мальчик все время дергал маму за ноги…

Прибежала другая женщина, которая истерически кричала: «Настенька! Настенька!» Я подошла к ней. Она обежала горящее здание, я за ней. В состоянии шока она пошла в огонь. Я успела ее схватить за плечи и развернуть в другую сторону. Мы с ней пошли в сторону склона. И она все время звала Настеньку. Где-то раздался крик, что видели девочек, они могли перепрыгнуть через забор. Я позвонила на центральную охрану поселка «Лазурный» и попросила, чтобы собрали всех и прочесали территорию, начали искать детей. В это время и у нас уже горели машины и начали гореть некоторые коттеджи. Пожарные заехать не смогли, потому что дорога была заставлена машинами. Знаю, что эта женщина весь следующий день ходила по нашему поселку, искала дочь…».

Оксана Дроган находилась лагере до 5 часов утра, многое видела и слышала. Она видела, как врачи «Скорой» оказывали помощь Кате Ной, у которой были судороги рук. Видела женщину, которая бегала среди воспитателей и детей и кричала: «Это я во всем виновата!» Она спросил у воспитателей, кто эта женщина, ей ответили: Татьяна Егорова, руководитель ансамбля «Адель». На вопрос прокурора, кричала ли Егорова еще что-то, кроме слов про свою вину, свидетельница ответила, что ничего больше не слышала.

Отвечая на вопрос адвоката пострадавших Татьяны Сягровец, Дроган рассказала о том, что наблюдала, как строители пропитывали бревна строящихся корпусов какой-то зеленой жидкостью. «Меня этот момент заинтересовал, потому что до этого я сама строила небольшой деревянный дом, и жидкость для пропитки выписывала из Киева. Она была белого цвета. Знаю, что для общественных учреждений бревна должны были пропитывать противопожарной жидкостью на заводе, в специальных камерах».

Она также рассказала, что одна из девочек из соседнего коттеджа сняла на телефон момент вспышки в корпусе №5. Эту запись позже Оксане Степановне сбросили на телефон, она передала ее следователю из Киева.

Через полчаса после окончания допроса свидетельница вернулась в зал заседаний и сказала, что нашла в своем телефоне эту запись, готова была ее тут же передать суду. Но ни судья, ни прокурор не отреагировали на ее предложение…

Татьяна Герасимова.